There is no such thing as a stupid question, until you ask it
Вкушаю "Степного Волка" Гессе.
Не могу определиться, про кого эта книга. С., конечно же, скажет, что, наверняка, про него. И мне так же хочется сказать. Местами. Теми, что касаются ненависти к себе, силы чувств, словно во много превосходящей нынешнее время (оттого страдания лишь приумножаются), противостояния и изредка единства двух половинок душ, любви других людей только одной его половины (порой, увы, и я себя ловлю на том, что встречаю с разочарованием другую половину С., не столь привычную мне, а оттого и отвергаемую).
Порой я вижу в Степном Волке себя, но сразу же накидываюсь на себя со шквалом критики. Верно, оттого мне хочется быть Волком, чтобы быть исключительной, не-мещанином; по этой же причине жутко разозлилась на Гессе за его памфлет про мещан, что ищут компромиссы, и как это позорно.
Злюсь на С., представляя, как ему-то откроется томный мир Бессмертных, на его глубину, на его родство с книгой. На его исключительность.
Потом отпускает. Гессе, как бы он ни брал на себя роль обличителя устами Гарри, всё равно другой человек с всего лишь своим мнением. Он не пророк, и его деление на Степных Волков и мещан тоже всего лишь блажь фантазии. Я сам определяю себя, ни одной книге это не дано, пока я сама не наделю её этой силой.
И всё же, "Волк" очень хорош. Он делает мне больно порой, но он однозначно хорош. Делаю закладки каждые 2-3 страницы, цитаты невообразимо трепещут душу.
"Но точно так же входит в вечность образ каждого настоящего подвига, сила каждого настоящего чувства, даже если никто не знает о них, не видит их, не запишет и не сохранит для потомства", — и на этих строках я расплакался.
Не могу определиться, про кого эта книга. С., конечно же, скажет, что, наверняка, про него. И мне так же хочется сказать. Местами. Теми, что касаются ненависти к себе, силы чувств, словно во много превосходящей нынешнее время (оттого страдания лишь приумножаются), противостояния и изредка единства двух половинок душ, любви других людей только одной его половины (порой, увы, и я себя ловлю на том, что встречаю с разочарованием другую половину С., не столь привычную мне, а оттого и отвергаемую).
Порой я вижу в Степном Волке себя, но сразу же накидываюсь на себя со шквалом критики. Верно, оттого мне хочется быть Волком, чтобы быть исключительной, не-мещанином; по этой же причине жутко разозлилась на Гессе за его памфлет про мещан, что ищут компромиссы, и как это позорно.
Злюсь на С., представляя, как ему-то откроется томный мир Бессмертных, на его глубину, на его родство с книгой. На его исключительность.
Потом отпускает. Гессе, как бы он ни брал на себя роль обличителя устами Гарри, всё равно другой человек с всего лишь своим мнением. Он не пророк, и его деление на Степных Волков и мещан тоже всего лишь блажь фантазии. Я сам определяю себя, ни одной книге это не дано, пока я сама не наделю её этой силой.
И всё же, "Волк" очень хорош. Он делает мне больно порой, но он однозначно хорош. Делаю закладки каждые 2-3 страницы, цитаты невообразимо трепещут душу.
"Но точно так же входит в вечность образ каждого настоящего подвига, сила каждого настоящего чувства, даже если никто не знает о них, не видит их, не запишет и не сохранит для потомства", — и на этих строках я расплакался.